Для жительницы поселка Качар Рудный стал перевалочным пунктом к родному дому
Мария Костина в Рудный приехала из Львовской области Западной Украины в 1959 году к брату, когда ей было 19 лет. Выросла женщина в тяжелое военное время. Когда голод и нищета казались обыденностью.
– Там никогда простой народ не жил нормально, всегда простые люди жили тяжело, – рассказывает о Родине Мария Васильевна. – По ночам налетали бандеровцы. Я родилась в 1942 году. Когда мама меня только родила, в хату заскочили два немца. Тогда они чердаки проверяли, чтобы никто не дезертировал. И сказали, чтобы мама показывала чердак, она объяснила, что только родила, а он наставил на меня оружие. Пришлось лезть. Второй мой «день рождения» был в пять лет, когда к нам средь ночи залетели бандеровцы, вынесли дверь. Я с перепуга закричала, а он на меня наставил автомат, и сказал, если пикнешь, убью. Всё время меня почему-то хотели убить, – с улыбкой рассказывает женщина. – Слава богу, что пришла советская власть. Она много куда дошла, но не до Западной Украины. Там постоянно бомбили. Помню, как постоянно отца избивали бандеровцы, допрашивали. Его дома практически никогда не было, он в войну партизанил по лесам. Окончив семь классов, меня отдали работницей во Львов. Помню, как нас, трех девчонок, поставили в ряд. Приехала женщина, и нас щупали, смотрели, есть ли сила что-то делать. И выбрали меня. Я была очень рада. Ведь смогу кушать нормально. Голод же был. Но зря я тогда радовалась. Как приехали во Львов, в дом той женщины, она запустила меня в ванну и сказала, что если перестираю всё белье, то она меня накормит. Показала, как работает газовая колонка, как качать воду и дала доску. После закрыла меня в ванной и ушла на работу. Я немножко постирала, хотя никогда этого раньше не делала и уснула. Когда она пришла, я была такая счастливая. Думала, что сейчас меня покормят. А она меня взяла за волосы и об стенку, и еще раз. Я вырвалась, что даже туфли новые забыла. Я их первый раз надела для поездки в город. Брат двоюродный жил во Львове с женой, я знала их адрес. Они жили в полуподвальном помещении с двумя детьми. Он работал, а жена дома сидела. Они меня приняли, покормили, дали переночевать. Потом почти 40 километров добиралась домой, – вспоминает Мария Васильевна.
Потом ей нашли работу получше. В доме у директора Львовского автобусного завода. Жена директора завода не работала, у них подрастали две девочки-близняшки возраста Марии Васильевны. Она убирала в доме. Ей выделили комнату размером примерно в шесть квадратных метров с деревянным топчаном, матрасом и одеялом. Благо, можно было практически постоянно питаться, есть то, что оставалось со стола. Но и здесь наша героиня надолго не прижилась.
Спустя какое-то время родители отправили ее в Раздолье, где ее взяла к себе еврейская семья, чтобы она присматривала за их двумя дочерьми. Отношение к Марии Васильевне было, как к еще одной, родной дочери.
– Дядя Боря делал золотые зубы, – вспоминает Мария Васильевна. – Он работал в небольшой коморке под лестницей. Был полненький, сидел всегда в фартуке и что-то пилил, да мастерил. Я, бывало, иногда к нему ходила, относила покушать. Он меня за это хвалил. Когда начался учебный год, он мне сказал, чтобы я продолжала учиться. Днем я была с девчонками, мыла, убиралась по дому, а по вечерам училась. Меня не ругали. Даже если я что-то делала не так, как надо. Помню, как однажды тетя Лена купила себе материал на платье, и мне сшила. Говорила мне комплименты, какая я красивая и хорошая. Я закончила девять классов. Их младшая дочь Галочка пошла в сад. Мне они сделали паспорт и сказали, что теперь я свободная. Тогда в деревне не давали документы на руки. Хлопцы, когда уходили в армию, уже не возвращались в село, а девушкам труднее было выбраться оттуда. У всех были справки. У меня старший брат служил в армии, а потом приехал в Рудный. Жил здесь в 39-м квартале. И я приехала к нему. Мне было тогда 19 лет.
Приехав в Рудный, она устроилась разнорабочей в общежитие, где повстречала будущего мужа. Одна из работниц подсказала, что можно в вечернее время пройти курсы арматурщиков, сварщиков. Так она и сделала. После чего пошла работать на стройку.
В 1962 году у Марии Васильевны родилась дочь, а мужа забрали в армию на три года. По его возвращению женщина уже выучилась на повара.
В то время строился Лисаковск, требовались сварщики. Недолго думая, в 1965 году переехали туда. Им дали квартиру, прожили в Лисаковске 10 лет. Всё это время Мария Васильевна работала поваром, стала поваром-бригадиром. В 1975 году ей предложили работу в поселке Качар, куда вскоре и переехали всей семьей.
– Взяли в 1975 году саманный домик в старых Качарах, и я ходила пешком через карьер открывать первую столовую, – рассказывает Мария Васильевна. – Родилась дочь Оля. Наступили девяностые. Я работала в общепите. Перешли на тенге. Нам уже прекратили финансирование, покупали всё на свои деньги. Узнала, что некоторые девчата начали возить товар. А у меня муж тогда заболел, старшая дочь в университете училась, надо было оплачивать. Пошла таскать баулы. Страшно было. Приходилось это делать одной. Муж уже был инвалидом, получал пособия, потом их и пенсию переставали платить на какое-то время. Помню, сначала на улице торговали, потом арендовала место. Было и такое, что спекулянткой называли, это страшное было слово при Союзе. Ездила в Китай, Стамбул, Варшаву. Моталась по всему миру, чтобы обеспечить семью.
У Марии Васильевны трое детей, пять внуков. Все праздники большая семья празднует вместе, в родительском доме. Как вышла на пенсию, начала писать стихи. Выпустила две книги. Одну книгу по заказу областного маслихата перевели на государственный язык для внеклассного чтения.
Дарья ТИХОНОВА,
фото Султана СЕРТАЕВА