99-летняя Евдокия Костенко во время войны работала на рудообогатительной фабрике наравне со взрослыми по 12 часов в день
Она родилась в 1926 году в селе Сухтели Челябинской области. В большой небогатой семье. Родители были колхозниками, воспитывали шестерых детей – двух сыновей и четырех дочерей. Живы три дочери. Одна из них, Евдокия Ивановна, трудилась с детства. На судьбу не жалуется, хотя, помимо войны, ей пришлось сполна хлебнуть горя.
Когда началась война, Евдокии Ивановне было 15 лет. Взяли на работу в колхоз, трудилась «за палочки» – ставили трудодни (трудодень – это форма учета труда в колхозах в период с 1930 по 1966 годы), за которые получала продукты, реже – деньги.
– Гонщиком взяли в колхоз. Парень держит лошадь, а я верхом сижу, погоняю. Пахали на лошадях, запряженных в сабан (примитивный двухколесный плуг). Гонщиком мало поработала, с неделю. Потом меня помощницей повара поставили, а чуть позже и старшей стала. И помощницу дали, такую же возрастом, как я. На полосу возили пахарям еду в обед. Рабочий дров нарубит, натаскает, ночной пастух в шесть утра подожжет котел, и когда вода закипает, тогда он меня будит. Встаю, зитерюху (крестьянский суп) замесила, запустила. А больше-то и кормить нечем было. Хлеб – это уже кто чего привезет. Для колхозной бригады старались горячее готовить. Из чего? Никакого мяса не было. Муку давали. Месила тесто да лапшу катала. В деревне у нас все лапшевники. Туго замешивала. Раскатаю, или ребята мне помогут, силёнки-то было мало, конечно. И режешь лапшу мелко-мелко, так вкуснее. Черпак был литровый. Вот этим черпаком каждому в тарелку накладывала. А последнему ковшик облизывать доставалось. Это было по очереди: сегодня тебе, завтра – мне. И было это очень дорого для нас тогда, ковшик облизать.
А потом нас всех, 10 девчонок, в 1943 году забрали в Магнитогорск, в школу ФЗО (фабрично-заводского обучения). От колхоза мне валенки-самокатки прислали и пуловер. Хорошая работница, видать, была, хорошо зитерюху варила. Паёк давали, 800 граммов. И мы с подругой эти 800 граммов взвешиваем, получается булка хлеба и довесок. Булку я маме отправляла, а довесок мы с Маруськой делили. И день нам ничего не делалось, молодые ведь были. Сами не съедали, а домой отправляли. Там у матери четверо детей было. А мы особо не чувствовали тягот, что там… Выпустили нас электромонтерами. Неделю пробыла в мастерских у слесарей, электриков. Потом меня направили в контрольную, у меня даже фотография есть, где рубильник включаю, – рассказывает Евдокия Ивановна.
Еще она отучилась на крановщика. Эта работа ей хорошо давалась. И в подмене электриком трудилась, дежурной в контрольной. Сама сейчас удивляется, как удавалось всё совмещать.
– Условия у нас были нормальные. Паёк получали. Легко работали. Оборудование рудообогатительной фабрики ремонтировали. Забутуют валун руды большущий, упадет он в пасть дробилки. И приходится крюком его переворачивать, чтобы захватить щёки. Одна движимая щека, другая недвижимая, – говорит Евдокия Костенко.
Во время войны на заводе трудилось много женщин. Спрашиваем у Евдокии Ивановны: «Как справлялись с работой, ведь были молодой девушкой?».
– Я за всё берусь смело. И у меня всё получается, – отвечает она.
Конечно, хорошо помнит день, когда пришла новость о Победе. Война закончилась.
– Мы в общежитии жили. Видели, как люди шли с парада. Все хлопают, радуются, плачут. И мы все выбежали из общежития. Тоже давай радоваться, обнимать друг друга, – вспоминает Евдокия Ивановна.
В ее семье на фронте побывали отец и брат. От них получали письма с войны. Оба были ранены, и оба вернулись домой. Брат умер в 1963 году, отца не стало в 1965-м.
В 1946 году она была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.».
Работая на фабрике, Евдокия Ивановна вышла замуж, через время ушла в декретный отпуск, а потом устроилась на другое место. В Магнитогорске она прожила почти 20 лет. В Рудный с дочерью приехали в 1963 году.
– Магнитогорских начальников с нашей фабрики сюда направляли, когда начал строиться ССГОК, и город Рудный. Здесь жила троюродная сестра. В Магнитогорске заработок маленький был, а в Рудном хороший. А я разошлась с мужем, и приехала сюда. 1 апреля 1963 года уже вышла на работу крановщиком на дробильно-обогатительную фабрику ССГОКа. В дежурство электриком не пошла, потому что в Магнитогорске были старые еще схемы, а здесь совершенно новые, – говорит Евдокия Костенко.
Она работала на любом кране, на каком требовалось. На 200-тонном в смене, это был самый большой кран в цехе крупного дробления, на 100-тонных в сепарации.
– У нас работали и женщины, и мужчины. Условия неплохие были. Работали вторая и третья фабрики. Как только на какой-то ремонт, на другой запускают две очереди. А ремонты были по три раза в месяц. Приходилось по две смены работать и через восемь часов выходить. Конечно, уставали. Помню, буран такой шел. Сутки отработала, а меня механик просит еще поработать: «Дуся, ну как-нибудь, выходи в смену». А у меня и температура. Сутки отработал, да еще восемь часов. Сильная была. Я и сейчас сильная, – говорит Евдокия Ивановна.
Дочери не стало давно, внуков у Евдокии Ивановны не было. Из родных в Рудном только сестра. Откуда же черпать силы?
– Не знаю. С инфарктом ложусь в больницу в прошлом году. А врач спрашивает: «Скажите секрет, как вы себя сохранили?». Я говорю: «Работала и работала. Не хранила я себя, и не знаю как это». Просто я сильная духом, – отвечает она.
Держала дачу по 23-му маршруту. Очень любила гулять по лесу, а еще грибы собирать.
Сейчас на улицу не выходит, боится упасть, особенно после инсульта. Регулярно приходит социальный работник, покупает продукты и помогает с уборкой. А в остальном Евдокия Ивановна всё делает сама – готовит еду, стирает одежду. Поддерживает связь с сестрой, соседкой. В ССГПО, где отработала до пенсии и является ветераном комбината, ее не забывают, навещают, поздравляют с праздниками.
– Я человек не злой. И не скупой, всегда делилась с соседями, чем могла, как бы плохо самой не было. Если нужно было, всегда могла за себя постоять. На своем желудке я столько сэкономила, и у меня еще весь организм здоровый. Работа крановщиком ответственная. С людьми надо работать. На меня никто никогда не жаловался, что плохо работу выполнила. На кране всегда была начеку, у меня до миллиметра всё высчитано было, – вспоминает Евдокия Ивановна.
Громких слов про жизненные принципы она не произносит. Жила и трудилась так, чтобы жизнь была хорошей.
– Часто в последнее время задаю себе вопрос: «Как же я прожила эти 82 года?». Не считая первых 17 лет, когда еще девчонкой была. И не могу найти ответ. Всякое бывало. И не скажу, что хорошего в моей жизни было больше, скорее наоборот. Муж пил, руку поднимал. Бросила его и уехала в Рудный. А тут ко мне участники войны сватались. Я сказала, не надо. Больше не выходила замуж, – говорит Евдокия Ивановна.
Как бы то ни было, она не из тех, кто любит повторять, что зажился на этом свете. Она хочет жить. И по-прежнему любит музыку. Когда включает свою раритетную (по-другому и не скажешь) радиолу марки Rigonda 1961 года выпуска, музыка разносится по всей квартире. В завершение беседы с Евдокией Ивановной она включила любимую пластинку с романсами в исполнении Нани Брегвадзе. «Когда включаю музыку, легче становится, а тело просится в пляс», сказала, пританцовывая Евдокия Костенко.
Елена ВОРОНИНА,
фото Султана СЕРТАЕВА