В сегодняшнем мире значение толерантности как одного из главных факторов стабильности трудно переоценить. Именно сейчас наиболее остро проверяются на прочность механизмы противодействия главным угрозам миру. Помимо терроризма, эпидемий, сегодняшними реалиями стали попытки разделить мир по цивилизационному признаку. Одно мировоззрение противопоставляется другому, и это создает напряженность и открытые конфликты.
О межэтнических конфликтах, их истоках и распространенности в Костанайской области журналист «Рудненского рабочего» беседовал с общественным медиатором Рудного, членом Ассамблеи народа Казахстана Виктором Гренцем.
– Межэтнические конфликты: когда это понятие стало фигурировать в Казахстане и насколько чаще они стали встречаться в нашем обществе?
– Различие между этносами у нас начало возникать в 1991 году: до этого времени был советский период, когда мы, в принципе, не различали этносы, был советский народ. Когда произошли исторические события 1991 года и Казахстан стал самостоятельным государством, начали усиленно говорить об этносе, о межэтнических взаимоотношениях.
С 1991 года ведется статистика, подсчитываются межэтнические конфликты, их немного, и, в основном, они происходят в сельской местности, в местах компактного проживания нескольких этнических групп и компактного их взаимодействия. Если говорить о самых запоминающихся таких конфликтах, то это события в 2006 году в Масанчи и в Кордае в 2020 году. Слава богу, подобных конфликтов не так много, повторюсь.
Очень большая работа проводится по наблюдению, мониторингу состояния между этносами. Делается всё для того, чтобы они вообще не возникали.
– В нашей области, в Рудном как оценивается данная ситуация?
– Бог пока миловал. У нас всё хорошо.
– За счёт чего, на ваш взгляд?
– Наверное, за счёт менталитета. У нас в городе проживает много народностей, которые тесно переплетены между собой. Мы взаимно друг друга уважаем. Наверное, можно сказать, что такое отношение у нас в крови: вспомните 30-е годы, когда сюда переселяли немцев, чеченцев. Казахи принимали нас, давали хлеб, кров. Это переплетено в истории многих семей. В войну в Казахстан переносили заводы, это тоже сыграло роль. Думаю, что именно на севере Казахстана вопрос межэтнических столкновений стоит в мягкой степени, нежели в других регионах страны. У нас ментальность другая, отношение к людям другое. Выезжая в другие регионы Казахстана и в соседние государства, можно на себе почувствовать, как сильно мы отличаемся в этом плане от тамошних жителей – по разговору, по уровню понимания других людей. Это наша духовная закалка.
– С какого момента медиация стала применяться в решении межэтнических конфликтов?
– Медиация зародилась с того времени, когда появились конфликты между людьми, то есть с момента сотворения мира. Как только возник первый в мире конфликт, появился третий человек, который пытался урегулировать спор между двумя оппонентами. Очень хорошо развивалась медиация в Китае, сейчас там есть специальные подразделения.
То, как мы понимаем медиацию, и как она вошла в наш мир, можно связать с Америкой 60-х годов. Именно оттуда пошло институциональное развитие медиации, медиация стала использоваться в качестве инструмента переговоров, то есть урегулирования конфликта через переговорщика – специального человека, третьего лица.
В Казахстане история медиации еще глубже. Это суды биев, суды старейшин. И если сравнивать, то, наверное, казахстанская модель медиации выше, старше мировой. Потому что бии, старейшины у казахского народа были всегда. Всегда обращались к старшему в роде, который решал проблемы между родами. Это осталось и по сей день. Если поедете на юг Казахстана – в Аркалык, Жангельды, узнаете, что там никакие вопросы не решаются, пока не придет старший человек, и он разрешает многие вопросы. Не всё уходит в суд, не всё знает даже полиция – очень много споров решается на уровне обращения к старшему в селе, населенном пункте.
– Насколько такая практика правильна, и соизмерима ли она с современностью?
– О возможности правовой оценки скажу так: не цените, да не будете обижены. Я не сторонник делать оценку данному вопросу, думаю, что это нужно. В чем особенность медиации? Оба представителя конфликтующих сторон должны уйти удовлетворенными: один решил проблему, второй избежал будущей проблемы. Но когда мы идем в суд, там есть победитель, и есть проигравший. Без вариантов. И проигравший всегда недоволен тем, что он проиграл. Начинается апелляционный суд и так далее. В своей юридической практике очень часто наблюдаю, как люди остаются недовольными решением суда. Даже я сам ощущаю недовольство, когда вынесено решение, которое меня не устраивает. Медиация в этом плане позволяет решить вопрос, возможно, третьим способом – ни вам, ни нам, а кому-то третьему, но обе стороны в итоге получают то, что хотели, они разрешают конфликт.
Закон «О медиации» введен в Казахстане с 2011 года, с этого времени медиация начинает активно развиваться в нашей стране. А в последние три года к гражданам пришло понимание, что медиация – это тот инструмент, который может помочь в разрешении многих конфликтов. Суды сейчас не рассматривают дела без привлечения медиации. Точнее, в судах есть судьи-примирители*. Перед началом судебного процесса исковое заявление уходит судье-примирителю, который изучает возможность разрешения спора в медиативном порядке. Если судья-примиритель считает, что стороны не медиабельны, то есть нет возможности разрешить спор без суда, тогда дело уходит в суд.
– Какова главная задача медиатора в решении межэтнического конфликта?
– За каждым этническим спором стоит история одного человека, возможно, его корыстных интересов, либо его обиды. И задача медиатора – найти этого человека, найти конфликтоген, того, кто оказался виновником, либо обиженной стороной, чьи интересы ущемлены. Потому что этносом мы прикрываемся, как щитом. Когда нам плохо, есть проблема, но сами не можем её решить в силу разных причин, включается механизм – «эта проблема не моя, это проблема наша», ведь рядом живут много соплеменников. И этнос сплачивается вокруг человека, становится неким щитом. И человек начинает им пользоваться. То есть инициатор конфликта формально злоупотребляет своим положением, использует других людей для решения своей проблемы, и когда уже это колесо завертелось, включается так называемое движение «нашизм» – наших бьют. Этот процесс остановить очень сложно, потому что люди уже не разбираются: кто прав, а кто виноват. Так случилось в Кордае. Хотя история была до банальности простой, но её не увидели, не заметили, когда она начиналась.
– Что можете сказать о деятельности Ассамблеи народа Казахстана в плане разрешения межэтнических споров?
– Ассамблея очень активно занимается этномедиацией. Это тот уникальный орган, который создан на базе множества национальностей. Эта модель общественного согласия есть только в Казахстане. И она успешно развивается. Благодаря тому, что на базе АНК действуют национально-культурные центры, куда вхожи все лидеры этносов, проживающих в Казахстане. И в случае возникновения какого-либо спора, собираются лидеры и в ходе дискуссионной площадки высказывают мнение о возможностях урегулировать конфликт.
В АНК организуют обучение для медиаторов, работников акиматов, чтобы мы были компетентны в своей деятельности и могли на ранней стадии решить межэтнические споры.
– Прослеживается ли влияние геополитических факторов на ситуацию в сфере межэтнических отношений в Казахстане?
– Скорее всего, да. Потому что этнос не оторван от своей нации, и выходцы из страны всегда переживают за нее, где бы ни были. Есть такое интересное явление как «историческая память». Примером тому может быть победа одного народа над другим в ходе войны. И с течением времени это явление применяется к себе народами-победителями: когда других аргументов уже нет, используют историческую память для достижения целей. В последнее время этот сценарий стал активно применяться в мире. И нужно не забывать о психологии. Из этномедиации вытекают еще этносоциология, этнопсихология, которые изучают ментальность определенной нации. Есть вспыльчивые нации, есть нации, которые долго принимают решение. Это историческая, этническая особенность, и люди себя переделать не могут.
– Что является причиной межэтнического конфликта чаще всего?
– В моей практике была интересная история, она случилась в Костанайской области. Медиаторов, меня в том числе, пригласили на урегулирование трудового спора на основе межэтнических мотивов. В одной организации начались споры о том, что представитель одного этноса обвиняет представителя другого этноса, и один из участников должен был сменить место работы. Начали разбираться, со всеми разговаривать. Выяснилось, что история довольно-таки банальна. Человеку, который занимает определенное положение, нужно трудоустроить племянницу. А поскольку он является наемным сотрудником, по своей воле не может принять её на работу, нужно, чтобы должность стал вакантной. И ему было очень удобно создать резонанс вокруг одного человека. Здесь можно применить модное слово буллинг (травля), он был воспроизведен на базе этнических мотивов. Потому что другого варианта зачинщик конфликта найти не мог: человек, должность которого была нужна, очень хорошо выполнял свою работу, по профессиональным обязанностям претензий к нему не было. Когда мы это выявили, информировали участников конфликта в том, что этноспора в данном случае нет, а присутствует корыстный интерес одного человека в пользу другого. В итоге дело закончилось тем, что все остались на своих рабочих местах, а появилась вакансия помощника.
– Найден компромисс.
– Да, это особенность медиации. Мы ищем компромисс, взаимоудобный всем сторонам. Не надо забывать, что при этом каждой стороне придется чем-то пожертвовать. Только так достигается компромисс – взаимным обменом, в любом споре. Ты должен быть готов от чего-то отказаться в пользу того, чтобы получить что-то другое. Очень легко это прослеживается в финансовых, долговых спорах, которые могут стать основой и для возникновения межэтнического конфликта.
– Спасибо за разговор.
Елена ВОРОНИНА,
газета «Рудненский рабочий»
фото Марины КОЛЧАНОВОЙ